СТАЛИНГРАДСКИЙ ГАННИБАЛ

Вступление

кандидат исторических наук, профессор.

Знаете ли вы, кто штурмовал вторую по значимости крепость 3-го Рейха — Кёнигсберг?.. А кто получил бриллиантовый орден «Победа» с порядковым номером 2?.. Наконец, кто из советских полководцев поставил точку в кровавой исторической эпопее под названием Вторая мировая война, склонив Японию к капитуляции?.. Да, это Маршал Советского Союза Александр Михайлович Василевский. Мы даже боимся, что не каждый волгоградец знает о том, кто же непосредственно, на месте, руководил невиданным по масштабу контрнаступлением Красной Армии под Сталинградом. Иначе чем объяснить тот факт, что только на днях, благодаря настойчивости руководства Федерального журнала «СЕНАТОР» и лично его главреда Фреда Искендерова, одну из улиц нашего города — далеко не самую большую — назвали его именем?.. Но Сталин сказал: «Автора попросим» и поручил Василевскому координировать действия трёх фронтов, задействованных в операции «Уран».

Текст статьи

Сталинградская битва. Операцию «Уран» сравнивают с битвой при Каннах. При этом военные специалисты прообразом Ганнибала считают именно Василевского.Операцию «Уран» сравнивают с битвой при Каннах. При этом военные специалисты прообразом Ганнибала считают именно Василевского. Между тем, в самый канун наступления произошёл один драматический эпизод, из-за которого пришлось срочно лететь в Москву из Серафимовича, где был развернут штаб представителя Ставки, и держать ответ перед И.В. Сталиным. Будь на месте Василевского другой человек, у него, возможно, затряслись бы коленки от страха, и он дал бы команду «Отбой». Но Александр Михайлович не потерял самообладания, успокоил Сталина, и громадный маховик подготовки операции продолжал делать свои заключительные обороты. К этому эпизоду мы ещё вернёмся...

Главный герой Сталинградской битвы, Маршал Советского Союза Александр Михайлович Василевский. Сталинградская битва. Операцию «Уран» сравнивают с битвой при Каннах. При этом военные специалисты прообразом Ганнибала считают именно Василевского.ГаннибалСын сельского священника, штабс-капитан царской армии, перешедший на сторону большевиков, А.М. Василевский встретил войну в относительно скромном звании генерал-майора, а маршалом стал всего на две недели позже Г.К. Жукова, который в июне 41-го был уже начальником генштаба, генералом армии. Этой стремительной карьерой Василевский обязан не только своей светлой голове военного стратега, но также смелости, решительности, принципиальности. Мы постараемся обосновать эти качества полководца с помощью фактов.
Но сначала напомним, что орден «Победа» был настолько престижен, что даже спустя десятки лет после войны Л.И. Брежнев пожелал иметь его на своей груди. Окружение генсека не замедлило прочитать его мысли, и награждение было произведено с большой помпой. Мы не знаем, какой порядковый номер был у ордена Брежнева, но Сталин уступил Жукову и Василевскому два первых ордена, а себе взял лишь третий. Таким образом, он как бы расставил приоритеты персонального вклада каждого в дело Великой Победы.
Что же касается конкретно Сталинградской битвы, то здесь А.М. Василевский, конечно же, фигура номер один. Мало того, что он вместе с Г.К. Жуковым впервые изложил Сталину идею грандиозного контрнаступления, но и был назначен персональным ответчиком за подготовку и ход операции «Уран», которую довёл до победного конца.
Таковым концом мы считаем самый канун нового 1943 года, когда фельдмаршал Манштейн, а следом и Гитлер распрощались с мыслью вызволить узников Сталинградского котла. Как явствует из книги немецкого штабного офицера, а затем военного историка Иоахима Видера «Сталинградская трагедия. Воспоминание уцелевшего», зажатые в котле офицеры слушали на Новый год по радиоприёмнику «панихиду» по самим себе. Геббельс воздавал почести «славным защитникам сталинградской крепости», которым судьба уготовила участь повторить античный подвиг трёхсот спартанцев.
К сожалению, так получилось, что все лавры Сталинградской победы достались тем военачальникам, которые руководили операцией «Кольцо», которые пленили Паулюса, при которых смолкли в городе последние выстрелы. Потому-то дань памяти А.М. Василевского в городе-герое Волгограде, притом, весьма скромная, была отдана с таким колоссальным опозданием.
Конечно, нельзя забывать, что окружённый враг защищался с отчаянием обречённых, нередко переходил в контратаки, отнял немало жизней наших солдат. Но вместе с тем следует признать, что подавление сопротивления голодных и замерзающих гитлеровцев было всего лишь делом техники и времени. Как образно выразился генерал Малиновский, чья армия обратила вспять дивизии Манштейна, сталинградский котёл стал представлять собой «большой лагерь вооружённых военнопленных».
Перипетии гигантской драмы под названием Великая Отечественная война подробно, день за днём отражены мемуарах Василевского «Дело всей жизни». Они изобилуют множеством малоизвестных эпизодов, каждый из которых достоин отдельной книги. Расскажем о некоторых из них.
Но вначале — небольшое досье. Александр Михайлович Василевский перед началом войны занимал должность начальника Оперативного управления Генерального штаба. Осенью 40-го он выезжал в Берлин в составе делегации Молотова. Делегация была принята с большими почестями и сияющими улыбками. Но уже по каменным лицам провожающих было видно, что немецкая сторона, мягко говоря, не удовлетворена итогами переговоров и, что войны, скорее всего, не избежать.
Теперь уже не секрет, что на фоне явной подготовки Вермахта к нападению на СССР именно Василевскому было поручено разработать схематичный план превентивного удара по Германии, как одного из вариантов развития событий. Единственный, рукописный экземпляр плана был изучен руководством армии, затем отклонён Сталиным. По понятным причинам этот эпизод не вошёл в мемуары, изданные в 1973 году и переизданные через три года. Но там содержится критика вождя за то, что он пропустил тот переломный момент, когда надо было объявлять в армии полную боевую готовность.
В целом же Александр Михайлович доброжелательно относится к «отцу всех народов», в частности, может быть и за то, что Сталин, как и многие другие, знал, что отец генерала — действующий священник. Но он отнюдь не попрекал его этим, а однажды даже посоветовал наладить с отцом более тесные связи. Причём разговор этот происходил до войны, когда церковь ещё не была обласкана правительством. Василевский категорически не согласился с оценкой деятельности Сталина, как военного руководителя, изложенной на 20-м Съезде КПСС. После этого добрые отношения с Н.С. Хрущёвым, берущие начало на фронтах великой Отечественной войны, резко изменились.

 

 

СТРАСТИ ВОКРУГ ПИСЬМА

Этот эпизод является важным штрихом к портрету Василевского, как, впрочем, и Сталина.
Маршал вспоминает:
— В первые дни операции ведущую роль играл Юго-Западный фронт, штаб которого находился в Серафимовиче. Там для меня был подготовлен пункт руководства Юго-Западным, Донским и Сталинградским фронтами, предназначенными для наступательной операции. Туда я и собирался перебраться 17 ноября. Однако И.В. Сталин по телефону предложил мне прибыть 18 ноября в Москву для обсуждения одного из вопросов, касающихся предстоящей операции. Ничего более конкретного он не сообщил.
В 18 часов в кремлёвском кабинете Сталина проходило заседание ГКО. Однако, Сталин немедленно принял меня и предложил, пока шло обсуждение ряда важных хозяйственных вопросов, ознакомиться с поступившим на его имя письмом командира 4-го механизированного корпуса В.Т. Вольского, предназначенного для выполнения решающей роли в предстоящей операции на участке Сталинградского фронта. Комкор писал, что запланированное наступление при том соотношении сил и средств, которое сложилось к началу наступления, не только не позволяет рассчитывать на успех, но, по его мнению, безусловно обречено на провал со всеми вытекающими отсюда последствиями. И что он, как честный член партии, зная мнение и других участников наступления, просит ГКО немедленно и тщательно проверить реальность принятых решений, отложить операцию, а может быть, и отказаться от неё совсем.
ГКО, естественно, потребовал от меня дать оценку письму. Я выразил удивление: в течение последних недель автор послания активно участвовал в подготовке операции и ни разу не высказывал малейшего сомнения как по операции в целом, так и по задачам, поставленным вверенным ему войскам. Более того, 10 ноября на заключительном совещании он заверил представителей ставки и военный совет фронта, что его корпус готов к выполнению задачи, а затем доложил об отличном боевом настроении личного состава. В заключение я заявил, что никаких оснований не только для отмены операции, но и пересмотра сроков ее начала, на мой взгляд, не существует.
Сталин приказал тут же соединить его по телефону с Вольским и после короткого и отнюдь не резкого разговора с ним порекомендовал мне не обращать внимание на это письмо, а автора письма оставить на месте, так как он только что дал слово, во что бы то ни стало выполнить поставленную корпусу задачу. Окончательно вопрос о нем, как о командире корпуса должен быть решён по результатам действий соединения, о которых Сталин приказал мне доложить ему особо.
Надо сказать, что корпус Вольского отлично выполнял свою работу на протяжении всей Сталинградской битвы и не только Сталинградской. Имя генерала снова всплывает в конце книги во время драматического сражения за Восточную Пруссию. Напомню, что в тех боях мы потеряли одного из самых молодых и талантливых полководцев — командующего 3-м Белорусским фронтом генерала армии Черняховского. Так вот, генерал-лейтенант Вольский сменил на посту командующего 5-й танковой армией не кого-нибудь, а маршала бронетанковых войск Ротмистрова. Вскоре после этого он получил очередное воинское звание.
Надо полагать, звание он получил не без участия Александра Михайловича, поскольку погибшего Черняховского на посту командующего фронтом заменил… Маршал Василевский. Здесь мы видим такую черту характера нашего героя, как великодушие. Ведь поступок Вольского в решающий момент Сталинградского сражения, призывавшего Сталина через голову Василевского перечеркнуть всю огромную подготовку предстоящей операции… Такой поступок можно было расценить как предательство.
Здесь напрашивается одна аналогия. Командир немецкого танкового корпуса фон Виттерсгейм, отличившийся дерзким прорывом к Волге 23 августа 42-го, был смещён с занимаемой должности за то, что высказал Паулюсу сомнения в успехе сталинградской операции. Мотивировка Паулюса: настроения генерала не соответствуют целям и задачам, поставленным перед 6-й армией Вермахта.
Сравнивая эти два эпизода, можно попутно усомниться в жестокости и злопамятности Сталина.

 

 

КОРРЕКТНАЯ ЖЁСТКОСТЬ

Александр Михайлович отличался сдержанностью и корректностью в обращении с подчинёнными. Вот какой случай приводит он к своей книге: «Как-то я прибыл с фронта в ставку. Дела на фронте шли хорошо. Верховный Главнокомандующий был доволен представителями ставки. Помню, обращаясь ко мне, он сказал:
— Товарищ Василевский, вы вот такой массой войск руководите, и у вас это неплохо получается, а сами, наверное, и мухи никогда не обидели.
Это была шутка, но скажу откровенно, что не всегда легко было оставаться спокойным и не позволять себе повысить голоса. Но… сожмёшь, бывало, до боли кулаки и смолчишь, удержишься от ругани и окрика».
Однако сказанное отнюдь не означает, что Василевскому не хватало решительности и принципиальности. Об этом свидетельствует масса других эпизодов, таких как этот, произошедший весной 44-го.
«…Однако было ясно, что собственными силами мы не могли захватить никопольский плацдарм. Если мы будем продолжать боевые действия таким же образом, понесём неоправданные потери, а задачу не решим. Нужно было подключить «2-й Украинский фронт, провести перегруппировку войск, пополнить части Толбухина резервами. Посоветовался с Фёдором Ивановичем, он поддержал меня, и я решил позвонить в Ставку с его КП.
И.В. Сталин не соглашался со мной, упрекая нас в неумении организовать действия войск. Мне не оставалось ничего, как резко отстаивать своё мнение. Повышенный тон Сталина непроизвольно толкал на такой же ответный. Верховный бросил трубку.
Стоявший рядом со мной и все слышавший Фёдор Иванович (Толбухин, командующий 4-м Украинским фронтом, — ред.) сказал, улыбаясь:
— Ну, знаешь, Александр Михайлович, я от страху чуть под лавку не залез!».
Спустя пару месяцев вновь пришлось говорить с вождём на повышенных тонах.
«В ночь на 29 апреля по всем этим планам у меня состоялся длительный разговор с Верховным Главнокомандующим. Намеченный оперативный план никаких возражений у него не вызывал. Но когда речь зашла о новой отсрочке наступления, Сталин вышел из равновесия. Разговор приобрёл довольно острый характер. Но я не отступал от своего и в результате получил разрешение, если потребуется 5 мая начать наступательные действия на вспомогательном направлении, а 7 мая — генеральный штурм Севастопольского укрепрайона усилиями всех войск фронта, Черноморского флота и партизан».
10 мая, подъезжая к только что освобождённому Севастополю, автомобиль Василевского подорвался на мине (смотри «ГЛАЗАМИ ЧЕЛОВЕКА МОЕГО ПОКОЛЕНИЯ»). Мотор отбросило в сторону на несколько метров. Василевский и его водитель получили ранения. Маршал был отправлен на лечение в Москву.
В другой раз Василевскому пришлось отстаивать свою точку зрения перед авторитетом К.Е. Ворошилова, который усомнился в достаточном количестве сил для проведения одной из операций на Южном фронте. Сомнения охватили всех участников совещания. Тогда Александр Михайлович вынужден был заявить, что берет на себя командование армией и всю ответственность, о чем сейчас же доложит Верховному. Лишь после этого совещание согласилось с доводами Василевского.

 

 

САМЫЙ ТРУДНЫЙ ДЕНЬ И САМЫЙ РАДОСТНЫЙ

Но вернёмся в наш военный Сталинград. Много лет назад профессор, доктор исторических наук, президент Ассоциации историков Второй мировой войны О.А. Ржешевский имел возможность задать А.М. Василевскому вопрос: «Какие дни войны Вам наиболее памятны?». Прославленный полководец ответил: «Первый день — 23 августа 1942 года. В Сталинграде развернулось жесточайшее сражение с прорвавшимся к Волге противником. Город превратился в гигантское пожарище в результате бомбардировок. Телефонно-телеграфная связь с Москвой прервалась. Сталин спрашивает по радио: «Товарищ Василевский сообщите, где вы находитесь сейчас?» Отвечаю: «В Сталинграде, в штольне у реки Царица». В ответ: «Врёте. Сбежали, наверное, вместе с Еременко на левый берег…» Я оторопел и говорю: «Со мной Маленков, Малышев, Чуянов…» Трудно было в этой обстановке сохранить душевное равновесие. Все мы ясно понимали какую смертельную угрозу означает падение Сталинграда. На северную окраину города были направлены все возможные воинские части, артиллерия. Это был день наивысшего напряжения.
Второй день — 23 ноября 1943 года. Тоже в Сталинграде, спустя три месяца после прорыва немцев к Волге. В этот день наступавшие войска Юго-Западного и Сталинградского фронтов соединились у хутора Советский и замкнули кольцо окружения вокруг всей 330-тысячной группировки врага».
Но был ещё и третий день. Последний день уходящего грозного 42-го года, когда стало ясно, что Сталинградский котёл захлопнулся окончательно и бесповоротно, и что «колечко» уже никогда не соскользнёт. Кто читал «Дело всей жизни», наверняка обратил внимание на одно место, поистине достойное пера настоящего художника. Вот оно.
«В ночь под новый год И.В. Сталин поручил мне передать войскам 7-го танкового корпуса благодарность Верховного Главнокомандующего за отличную работу и поздравления с одержанной очень важной победой. Поручение было приятным, и я с удовольствием выполнил его, пожелав командованию счастливого нового года. Стояла прекрасная звёздная ночь. Над скованной морозом степью лился чистый лунный свет. В затемнённых домах Котельникова кое-где поблёскивали искорки самокруток и зажигалок. Порою издалека, доносились короткие автоматные трели. И я вдыхал полной грудью зимний воздух Родины. Победа заполняла сердце радостью, и ветерок Прикаспия, обжигая щеки, казался предвестником наших скорых новых больших удач. Вспоминалась новогодняя ночь 1942 года. Тогда мы одержали первую победу под Москвой».
Спустя два дня Василевский был отозван в Генштаб для решения других насущных задач, а ликвидацией «котла» занялся Донской фронт во главе с К.К. Рокоссовским.

 

ОТ РЕДАКЦИИ. Авторы обещают, что сделает все, от них зависящее, чтобы в городе-герое Волгограде, мировом центре исторического туризма был сооружён памятник Александру Михайловичу Василевскому. Благодарные потомки должны, наконец, воздать дань человеку, который, может статься, спас всю европейскую цивилизацию. ЛУЧШЕ ПОЗДНО, ЧЕМ НИКОГДА!

    
  1. 5
  2. 4
  3. 3
  4. 2
  5. 1

(2 голоса, в среднем: 5 из 5)

Материалы на тему